Следующей песней был «Реквием для незнакомца». Эту историю Ваня откопал в какой-то книжке страшилок, кажется, Эдуарда Успенского, или какого-то другого детского писателя. Правда, там она имеет, кажется, несколько иной финал. Дело в том, что то ли Ваня не так объяснил, то ли я не так понял, но в итоге вышло, что наш «Реквием» оказался не совсем похож на своего литературного прототипа. В принципе, думаю, это и к лучшему, тем более, что в оригинале конец был более скучным (хотя, хоть убей, не помню, чем там дело кончилось, хотя даже и читал потом этот рассказ).

Итак, о чем песня? Однажды вечером к одному известному композитору пришел некий незнакомец (лица разглядеть в темноте не удалось), и заказал за большие деньги реквием для себя, поскольку он уверял, что жить ему осталось ровно час. Композитор согласился, хотя что-то в незнакомце его так поразило, что он все никак не мог успокоиться. Однако, это никак не повлияло на творческий процесс. Реквием получался знатным. Но композитор все думал, пытался вспомнить, где он мог видеть этого незнакомца. И вот, поставив последнюю ноту на нотную линейку, он вдруг осознал, что незнакомец этот – это он сам. Ну и, как вы понимаете, на похоронах маэстро звучал реквием его собственного сочинения.

При записи песни я менял гитары: лучше звучащая, но с более жесткими и выше поднятыми над грифом струнами «Аэлита», на которой я играл гитарную подложку, затем сменялась «Музимой», на которой я играл рифф и соло. Но «Музима» почему-то звучала более кисло, поэтому и рифф получился несколько жидким, с небольшим намеком на кислотный саунд, который был привнесен Cubase.

Вообще в песне имеется несколько удачных, на мой взгляд, гитарных решений, но они все бледнеют из-за крайне непрезентабельного саунда. Также мы решили, дабы добавить песне немного «классицизма», вставить в качестве соло начальный фрагмент из произведения Баха… Не знаю, как оно называется… Что-то вертится название типа «Концерт в Bm», но уверен, что оно неверное. Так или иначе, это самое, наверное, узнаваемое произведение Иоганна нашего Себастьяна, так что все вы поймете, о чем идет речь, едва услышите само соло.

Кроме этого, мы решили вставить в песню в качестве концовки похоронный марш неизвестного мне композитора. Сам же марш также известен крайне широко, и наверняка, даже если вы не слышали песни, вы сразу поняли, что за музыку я имею в виду. Сначала предполагалось сыграть его на рояле. Но, во-первых, из доступных клавиш у нас в тот момент была лишь полудетская клубная Yamaha, на которой рояль, как, впрочем, и все остальные инструменты, был в достаточной степени условным. А во-вторых, Бегемоту хотелось сделать непременно чисто гитарный альбом, без всякого использования клавиш. Поэтому сыграли и этот реквием на гитаре. Должен сказать, что он от этого только выиграл.

Зато, когда мы писали бас, я все никак не мог попасть в темп этого марша, и постоянно разгонялся. Что самое интересное, что гитару (как ритм, так и соло) я прописал без проблем. А с басом вот все не выходило. Испортив впустую несколько попыток, я уже было отчаялся, но тут на выручку пришел Бегемот. Вспомнив свое басистское прошлое, а также то, что бас и барабаны являются родственными душами и образуют так называемую ритм-секцию, он взял бас и, кажется, с первой попытки его записал. Так что, в этой песне «перу» Бегемота принадлежит бас в похоронном марше.

А еще мы в эту песню вставили несколько сэмлов с какого-то синтезатора, которые оказались на диске с музыкальными программами. Это нейтральные завывания в начале, звук какого-то экзотического ударного инструмента в барабанной пробивке перед припевом, и звук бьющегося стекла, который должен был имитировать разбившийся о клавиши рояля стакан с вином. Правда, звук был больше похож на то, как будто билась банка толстого стекла, наполненная жидкостью, чья плотность явно в несколько раз больше плотности воды. Ну да нам было не до таких условностей. Зато этот звук очень эффектно бил по ушам и нервам, особенно тем, кто его не ожидал.

Пропел я ее, скажем, так себе. Теперь, когда все это уже дела давно минувших лет, я могу, наконец, признаться в страшной тайне. Когда мы писали голос к этой песне, звук, который выводился на наушники, оказался тиховат, так что спеть на полную у меня не получилось. Именно поэтому голос звучит как-то немного скучно. Или, может, это только мне так кажется. Но, так или иначе, а Бегемот ничего не заметил, а сам я ничего говорить не стал, я ж не самоубийца! Вот такое вот неожиданное разоблачение. Представляю, как будет недоволен Бегемот!

Ну и напоследок скажу, что в этой песне Бегемот также увековечил свой несравненный голос. Тот самый придушенный хрип перед последним припевом, символизирующий корчащегося в агонии композитора, был исторгнут именно Бегемотскими связками.