Акустика (1998)
Оригинальное название: Меланхолия (А. Федоров)
ИДИОТ (*)
Я лежу на кровати и смотрю в потолок,
Я вижу лампу, в которой идет
Горячей волной электрический ток,
И я понимаю, что я - идиот.
Я вижу трещины в старой побелке,
Я чувствую запах потных носок,
Я слышу, как медленно движутся стрелки,
И слезы бегут, как березовый сок.
Идиот. Проворонил ее, идиот!
И она к тебе не придет,
Потому что ты - идиот.
Идиот. Только дождь за окошком стучит,
Только галка на крыше кричит,
И как молот сердце стучит.
Небритые щеки терзают плечо,
И с похмелья болит голова.
Я впервые понял, как горячо
Могут жечся простые слова.
Календарь говорит, что сейчас еще май,
Но я знаю, что это - вранье.
И мой слух заполняет заливистый лай
И над грудью кружит воронье.
Идиот. Проворонил ее, идиот!
И она к тебе не придет,
Потому что ты - идиот.
Идиот. Только крысы шуршат за стеной,
Только слышен протяжный вой,
А я так хочу быть с тобой.
Отрывной календарь мне покажет число,
На котором я кончил жить.
Не знаю, с тех пор сколько дней уж прошло -
Неделя, иль две может быть.
Я хотел удавиться, но было так страшно,
И я утопил боль в вине.
Я хочу умереть, и теперь уж неважно,
Как смерть подойдет ко мне.
Идиот. Ну какой же я идиот!
И она ко мне не придет,
Потому что я - идиот.
Идиот. Не услышу я голос твой,
Только мышь шуршит за стеной,
А я так хочу быть с тобой,
Ангел мой.
ИГЛА (****)
Она идет по неземному саду,
Касается неведомых плодов.
Ее глаза до верху полны ядом
И смотрят на пристанище богов.
На бархатистой коже оставляет
Свои следы бесстрастная игла.
Она идет по жизни и ломает
Все то, что раньше нежно берегла.
Остановись, пока еще не поздно!
Зачем взлетать в неведомую высь?
Ведь ты, взлетев, ударишься о звезды!
Остановись! Остановись!
Колючий ветер оборвет все листья,
Исчезнут боги, небо и плоды.
И ты захочешь где-нибудь укрыться,
Но вдруг окажешься средь пустоты.
Спускаться с неба тяжело и больно,
И нелегко вернуться в эту тьму.
Ты вся дрожишь, и вот опять невольно
Ты вновь берешь холодную иглу.
Настанет час, и смерть своей косою
Навеки преградит твой путь сюда.
Но боги не останутся с тобою,
Они исчезнут тут же без следа.
Я знаю, эта жизнь тебя задушит.
Тут никакой Спаситель не спасет!
Еще одну загубленную душу
Наркотик князю ада принесет.
ПРОРОЧЕСТВО (*****)
Ветер бичует стада-облака,
Сидя верхом на звезде,
Пламя гуляет по черным полям,
Вещает лесам о беде.
Вскинется в небо стая ворон,
Крыльями срежет восход,
И пропоет стрела мертвых рек
Впалым глазницам болот.
С неба прольется огненный дождь,
Слижет следы без следа,
На землю сойдет Слепой Поводырь,
И всех поведет в никуда.
И мы будем дружно смотреть ему в рот,
И славить на все лады,
И никто не заметит, что он за собой
Звериные стелет следы.
И он скажет, что Бог – не Бог, а дурак,
Ч то истинный бог – Люцифер,
И мы все поверим, и новая вера
Заменит нам множество вер.
И он поведет нас вперед, как Христос
Он будет идти по воде
Туда, где распят был последний пророк
На обожженном кресте.
Страшные гимны Лысой горы
Ветер окрест разнесет,
Стоны-молитвы в честь Сатаны
Ведьма-полынь пропоет.
Всем завладеет здесь Сатана,
Бог отвернется от нас,
Будет кровь, будет война,
Будет последний час!
СКРИПАЧ (***)
Слепой скрипач
Одел свой плащ
И взял футляр со скрипкой.
И вышел в ночь,
И вышел в дождь
С рассеянной улыбкой.
Пусть сытая
Толпа его
Открыто презирала,
Но он любил их,
И для них
Мелодия играла.
Но скрипки звук еще живой,
Хоть горше с каждым днем он.
Ведет нетвердою рукой
Смычок по тонким струнам.
Пока натянута струна
И пальцы скрипку держат,
Он жив еще, он жив пока
И миром не повержен!
Дрожали пальцы
У него:
Играть им не терпелось.
Хоть он-то
Как никто другой
Познал до точки бедность.
Он был голодным,
Но с душой
Все было хорошо.
Не как у сытой
Той толпы
С голодною душой.
Упал скрипач
Под скрипки плач
На камни мостовой.
И был растоптан
В тот же миг
Безликою толпой.
Улыбку кровью
Смыло с губ -
Он чужд им, незнаком.
А скрипка треснула
В руке
Под чьим-то каблуком...
АГОНИЯ ЗЕМЛИ РУССКОЙ (**)
Посмотри, сколько крови в моих слезах,
Посмотри, сколько боли в моих глазах.
Я плачу, глядя на тебя, Россия!
Ты сильна и могуча, и ты свята,
Над тобою святая горит звезда,
Но, родная, во что же тебя превратили?
Ты одета в обноски, и ты голодна,
Над тобою как туча висит беда,
И ты можешь омыть лицо лишь своими слезами.
Словно вестник несчастий, гудит набат,
На смерть провожая русских солдат,
А матери их тихо плачут пред образами.
Земля родная стонет под ногами,
За что же ей досталось столько зла?
Она кричит, растерзанная нами,
Хотя она сама нас родила.
Почему ты молчишь, когда тебя бьют,
И когда твою спину терзает кнут?
Зачем подставляешь другую щеку для удара?
Обещали вести нас в капитализм,
Обещали, что рынок задушит марксизм,
Но я рынка не вижу, я вижу лишь птичьи базары.
А скажи-ка нам, Ельцин, сколько стоит война?
Получил ли с нее барыши все сполна?
Или, может, ты делишься с кем-то кровавой монетой?
А ты видел на улицах голодных людей?
А ты видел убитых чеченских детей?
А ты видел, что мы, россияне, разуты-раздеты?
Не волнуйтесь, бабушки и дедушки!
Будет все у нас о'кей!
СНЕГ (***)
Вот и снова в руках моих гитара,
И опять я песню грустную пою.
Я пою о том, как жизнь меня достала,
И о том, как я тебя люблю.
Я люблю, а ты не замечаешь,
Ты опять смеешься надо мной.
Я один, а ты с другим гуляешь,
А ведь я хочу так быть с тобой.
Снег лежит на крышах, окнах, и на земле,
Его колючий холод живет во мне.
Лишь перестану бить по струнам я, и уже
Снег серебрится холодной пылью на душе.
А ты смеешься где-то, или грустишь,
А ты болтаешь с кем-то, или молчишь.
А я сижу в холодной комнате своей
Без света, без любви, без счета дней.
Почему все так несправедливо,
И наш мир - сплошная ерунда?
Почему одни всегда любимы,
Почему другие - никогда?
Почему нет счастья в этом мире?
Почему здесь вместо солнца - снег?
Человеку нужно, чтоб его любили,
Или он уже не человек.
МЕЛАНХОЛИЯ (***)
Черная пустота...
Холод сжимает меня в тисках.
Где-то, наверно, есть дверь,
Но мне не добраться к ней никогда.
Где-то, наверно, есть свет,
Но он за стеной, или я - слепой.
Я оглушен тишиной,
Я окружен ледяной пустотой.
Девочка не может вечно любить,
Пьяница не может вечно не пить.
Человек не может вечно прожить.
Вечны лишь Бог и дьявол, и звездная высь.
Кто-то сейчас не спит:
Может быть, просто не может уснуть.
Кто-то сейчас в гробу,
Значит, он кончил свой жизненный путь.
Здесь больше света нет.
Значит, солнце село, или просто тучи
Навеки закрыли небо,
И сквозь них не пробъется и маленький лучик.
Я обречен на тьму:
Свет не для тех, в чьем сердце пусто.
Спрячь улыбку в гробу!
Смех не для тех, кому очень грустно.
Включи мне хороший металл,
Ведь музыка лечит, а я очень болен.
Пускай она лечит сердце,
Которое слишком пропитано гноем!
ПРЕКРАСНОЕ ДАЛЕКО (****)
Мы живем в стране гегемонов и панков,
Мы живем в стране фашистов и танков.
Всю жизнь догоняем, но не перегоняем,
Забытые песни на ходу сочиняем.
Неверной походкой мы следуем курсу,
Как Саши Матросовы - грудью на бруствер!
Семь раз отмеряем, ни разу не режем,
Смешными сказками себя ночью тешим.
Прекрасное далеко!
У нас есть оправданье на каждый поклеп.
Нами правят десятки лоснящихся жоп.
В бинокль мы видем золотую звезду:
Вот там - коммунизм, но мы едем в @%&#@.
Мы жили долго в тоталитарном раю,
Мы забыли и душу, и веру свою.
Мы молились на мощи в стеклянном гробу,
Мы боялись, мы жили в мире табу.
ГИТАРА И ДВЕ СЛЕЗЫ (***)
Густая ночная мгла на большой город пала,
А я на кровати сижу лишь при свете свечей.
Вы все, что осталось со мной - лишь слеза и гитара,
Да грустные серые сгустки осенних ночей.
Теперь ты с другим по бетонным дорожкам гуляешь,
А я лишь дрынчу на блатных свои песни всю ночь.
Восходы, закаты теперь уж с другим ты встречаешь,
Другому, не мне ты в печали стремишься помочь.
И снова по струнам ударят мои злые пальцы,
И снова прольется мелодия в душную ночь.
И снова мне слезы глаза затуманят,
И две горячих слезы укатятся прочь.
И вновь просижу у свечи до рассвета,
И вновь будут песни друг друга сменять.
И сердцу разбитому снова захочется света,
Которого этому сердцу вовек не видать.
Мне в мутные стекла бросает дождинки злой ветер,
И струны звенят, исполняя печальный мотив.
Мне хочется света любви в этом сумрачном свете,
Но карты не бросишь в отбой, прежде их не покрыв...
И падают слезы на струны, металл согревая,
И слушает ночь мои песни, украдкой вздохнув.
И так засыпаю под утро я, тихо играя,
И вижу тебя я, тебя я целую, заснув.
ВЕСНА (***)
По небу бегут серые облака,
Земля превратилась в кисель.
Уже апрель, но весна не хочет вступать в права.
О, как надоел черно-белый мир!
Как хочется видеть весну!
Но может так надо? Не знаю, природа всегда права.
Весна! Она мне согреет душу.
Она пройдется по сердцу, и станет тепло.
Весна ледовые цепи разрушит,
И мы будем жить, будем жить хорошо всем назло!
Весна принесет долгожданный свет,
Весна принесет любовь.
Когда распускаются листья, нельзя не любить!
Весна нас избавит от плена зимы,
Растопит холод посеревших снегов,
Весна заставит помертвевшие души ожить.
Земля скинет бремя тяжелых оков,
Земля снова сможет вздохнуть.
Здесь места не будет холодным и мертвым сердцам.
Но пока лишь на землю ложится снег,
Но пока только ветер рвет облака,
И этой холодной зиме я не вижу конца.
ЖЕНЬКА (***)
Я не умею говорить красиво,
И говорить я много здесь не буду.
Тебя в последний, Женька, провожаем путь,
Но знай: тебя живые не забудут!
С тобою, Женька, мы немало верст прошли,
С тобой делили мы и счастья и несчастья.
Прости же, Женька, прости меня за то,
Что ты ушел, а я остался...
А помнишь, Женька, ты наш первый день в Чечне?
Горячий воздух, и чужое небо.
Ты говорил: послужим здесь чуть-чуть,
А там, глядишь, уже пора на дембель.
А помнишь, Женька, ты наш самый первый бой?
Я точно знаю, что и ты тогда боялся.
Прости же, Женька, прости меня за то,
Что ты ушел, а я остался...
Я помню душный, тесный БТР,
В ушах стоит крик ротного "В атаку!".
Я помню, Женька, как ты вдруг упал,
А мне до смерти было лишь два шага.
Я помню, Женька, как ты умирал,
И как мне перед смертью улыбался...
Прости же, Женька, прости меня за то,
Что ты ушел, а я остался...
МУШКА ДРОЗОФИЛА (***)
Мушка дрозофила
Летит на своем дельтаплане,
Бороздит голубое небо, и весело так жужжит.
Посмотри-ка ты, мушка, на крылья,
Ты увидишь там яркое пламя,
Видно твой дельтаплан подбили зловредные фрицы.
О, мушка дрозофила!
О, мушка дрозофила!
Мушка дрозофила
Решила покинуть свой транспорт,
Прыгнула с парашютом, и весело так жужжит.
Посмотри-ка ты на ткань парашюта,
Ты увидишь большую в ней дырку,
Видно, твой парашют повредили зловредные птицы.
Мушка дрозофила
Упала на кучу навоза.
Вылезла, отряхнулась, и весело так жужжит.
Оглянись, посмотри как много
Здесь других мушек дрозофила!
Наверно, над кучей проходит важный авиамаршрут!
ГЕНИЙ (***)
На серых шершавых стенах тюрьмы
Появился светлый контур окна.
Скрипнул засов, и открылась тяжелая дверь.
Холодной и ясной была заря,
Кресты почернели от воронья,
И где-то в ближайшем лесу громко выл зверь.
Он сидел и чертил углем на стене
Что-то очень похожее на крылья птиц,
Он вздрогнул и обернулся на грохот замка.
Он горько воскликнул: "Опять не успел!",
Просил подождать еще полчаса,
Но стражник молча схватил плечо старика.
Ты обвиняешься в том, что задумал
Летать в небесах, словно Бог.
Ты слишком умен и горд, а это - порок!
Теперь ты - еретик, твои чертежи
Сожжены будут вместе с тобой.
То, что церковь не сделала, с легкостью сможет огонь.
И когда он всходил на эшафот,
Его взгляд следил за полетом птиц,
А губы шептали: так может и человек!
Священник поднес к губам его крест,
Громко и властно сказал: "Отрекись!",
А с неба на плечи его падал белый снег.
Но старик только лишь покачал головой,
И сказал: "Люди все-таки будут летать!",
Он шептал это даже когда разгорался костер.
А вскоре сквозь жаркую стену огня
Донесся последний мучительный стон,
А церковь исполнила вновь смертный свой приговор.
БОГИ РОЗОВОЙ ВОДЫ (***)
У розовой воды, на серых камнях
Наши печали развеются в прах,
Наши заботы развеются в прах,
И дымом черным из нас выйдет страх.
У розовой пены под солнцем горячим
С тобою мы вместе смеемся и плачем,
Мы выплюнем желчь к свиньям собачьим,
Но чувствую сердцем: все будет иначе!
О, боги розовой воды!
Примите вы нас в замок свой!
Не прячьте свои вы следы
Под розовою водой.
О, духи серых камней!
Сокройте вы нас ото зла,
От злого течения дней.
Лишь вы, да святая вода.
Пока же вода и густа и черна,
Как грязь наших душ вытекает она,
Она глубока, у нее нету дна -
Река из тупого, кошмарного сна.
Не розовый цвет у ее быстрых волн,
Лишь дегтем и грязью поток этот полн.
И счастье плывет, как серебряный челн,
Как вольная птица средь желчных волн.
СОРОК ПЕРВЫЙ (**)
На старом-старом городском вокзале
В дорогу провожает сына мать.
Мальчишка из глухой сибирской дали -
Он едет за Отчизну воевать.
Он матери слезинки утирает,
И говорит: "Не плачь, ведь я вернусь!".
Но мать тихонько на плече рыдает,
И сердце злою болью гложет грусть.
А сколько этих было сыновей,
Что полегли на стоптанных полях.
Что в сорок первом гибли за нас всех
В захваченных фашистами краях.
Среди берез, по белорусским землям
С боями отступал четвертый взвод.
Здесь командир - мальчишка из Сибири.
Горел июль, шел сорок первый год.
Приказ вдруг неожиданный - остаться,
И, окопавшись в роще, принять бой.
Приказ не обсуждают, и сражаться
Всех призывает парень молодой.
Неравны силы - танковые части
Неумолимо движутся вперед.
А у мальчишек только автоматы...
Горел июль, шел сорок первый год.
Назад ни шагу, и врагу ни пяди!
Смешалось все - и люди, и земля.
Упал ты безымянными костями,
И не увидит больше мать тебя...
УТОПЛЕННИЦА (**)
Оригинальное название: Видение
Она пришла ко мне
Как будто бы во сне.
Она пришла из тьмы, и вскоре скрылась в темноту.
Прекрасна и бледна
Как полная луна.
Лишь погребальный саван прикрывает наготу.
Прекрасные глаза
Заволокла слеза,
Лишь взгляд их неподвижен, мертв и холоден как лед.
И по плечам лилось
Серебро ее волос,
Но кожа сохранила запахи озерных вод.
М-м-м, ты мертва.
М-м-м, зачем же ты пришла?
М-м-м, холодная вода
М-м-м, тебя взяла.
О, как хотелось мне
Тебя прижать к себе,
И как хотелось твои губы снова отогреть!
Но саван с тела спал,
И я вдруг закричал:
Ты изменилась так, что страшно было посмотреть!
Разбухнув от воды,
И быстро почернев,
Ко мне тянула руки ты, как будто бы в мольбе.
Оторвалась рука,
Ты вся почти сгнила,
И вдруг ты растворилась в окружавшей тебя тьме...
ПРО СМЕРТЬ (****)
Ночь прошла, и наступил следующий день,
Я стал немного мудрей, но совсем чуть-чуть.
Я понимаю, что смерть ближе ко мне с каждым днем,
Я понимаю, что с каждым днем все короче мой путь.
Я понимаю, что могу не успеть сделать то, что задумал вчера,
Я понимаю, что сегодня, возможно, последний мой день.
Я понимаю, что сегодня может кончиться эта игра.
Игра, в которую я играю уже много лет.
Мне лень торопиться, но это необходимо,
Это необходимо, чтобы успеть.
Успеть сказать то, что я должен сказать,
Успеть допеть то, что я должен спеть.
Успеть любить тех, кого я должен любить,
Успеть ненавидеть, и успеть прощать,
Успеть отстрелять все слезы, и весь свой смех,
Лишь только тогда можно будет легко умирать.
В сущности, мне совсем не жаль покидать этот мир,
Он слишком ничтожен, чтобы о нем жалеть.
Но, все же, здесь есть люди, с которыми мне нелегко распрощаться,
И от них улететь.
И поэтому я не бегу, а иду по пыльной дороге лет,
Не хочу торопиться туда, где белеет туман.
Может быть, я еще допою, то, что должен спеть,
Может быть я еще доскажу то, что должен сказать.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ (***)
Снежинки падают на крыши домов,
Они приносят людям тысячи снов.
Ночь охраняет сон людей в Рождество,
Ты понимаешь, как всесильно Добро.
Спи, спи поселок родной!
Спокойной ночи тебе!
Прислушайся, и ты услышишь песню звезд,
Взгляни туда, и ты увидишь в небе мост.
Взойди на мост, почувствуешь, что ты не один,
Взойди на мост, почувствуешь, что ты победил!
В хрустальном воздухе витает Любовь,
Она впиталась в эти тысячи снов,
Ты понимаешь, что простил всех врагов,
Ты улыбаешься виткам облаков.
|
